Опубликовано в выпуске № 10, Экономическая история: Обозрение, Труды исторического факультета, М., 2005, С. 9-27.


А.А.Матвейчук, кандидат исторических наук, действительный член РАЕН

ИЗ ИСТОРИИ НАЧАЛЬНОГО ПЕРИОДА АКЦИОНЕРНОГО УЧРЕДИТЕЛЬСТВА В НЕФТЯНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ (1874-1879 гг.)


Период становления отечественной нефтяной промышленности во второй половине XIX века, как одной из ведущих отраслей национальной экономики, неразрывно связан с событиями эпохи Великих реформ императора Александра II, вызвавшей глубокие перемены в социальном, экономическом и политическом строе страны.
Социально-экономическое развитие России по восходящей линии потребовало достижения нефтяной промышленностью более высокого качественного уровня, существенного роста валовых показателей нефтедобычи и производства нефтепродуктов,. Однако российское нефтяное дело не могло ответить на вызов нового времени. Так в течение 12 лет с 1850 г. по 1862 г. в стране было добыто 2 млн. 868 тыс. 603 пуда сырой нефти или в среднем по 239 тыс. пудов в год. В 1863 г.  российская нефтедобыча несколько возросла и составила 340 тыс. пудов (1). Для сравнения в тот же год в США было добыто 2 млн. 611 тыс. баррелей или в сопоставимом объеме  22 млн. 133 тыс. пудов, то есть в 64,7 раза больше чем в России (2).
Вынужденное изменение политики российского правительства в начале 70-х гг. XIX в. в отношении отрасли, выразившееся в отмене первоначально на нефтяных промыслах Апшеронского полуострова феодального рудимента, откупной системы, положило начало развития нефтяной промышленности на основе рыночных отношений.
В свою очередь, поиск более эффективной организации хозяйственной деятельности  в целях ведения успешной конкурентной борьбы с доминированием американского керосина на российском керосиновом рынке закономерно привел ведущих отечественных предпринимателей к необходимости создания акционерных компаний в отрасли.
В советской исторической литературе вопрос об организационно-правовых формах предпринимательской деятельности в пореформенный период всегда рассматривался в приложении к процессу монополизации, поэтому в подавляющем большинстве исследований явное предпочтение отдавалось периоду двух последних десятилетий XIX века (3).
К сожалению, в отечественной историографии до настоящего времени нет специальных работ, выполненных на конкретно-исторической основе, с позиций системного подхода и посвященных анализу начального периода акционерного учредительства в нефтяной промышленности России (1874-1879 гг.). Хотя именно этот этап в последующем оказал существенное влияние  на формирование монополистических структур в отрасли на капиталистическом пути развития страны в конце XIX века.
Оговоримся сразу, что одним из существенных препятствий к осуществлению подобных исследований является и то, что в отечественной исторической и экономической литературе отсутствуют полные и достоверные данные о динамике акционерного нефтяного учредительства и эмиссии акций российских акционерных нефтяных компаний в пореформенный период.
И тем ни менее, даже на основе имеющихся архивных документов различного характера, возможно воссоздание определенной, хотя и не достаточно полной, картины начального периода истории акционерного учредительства в нефтяной промышленности России
Таким образом, задача настоящей работы заключается в том, чтобы обозначить некоторые определенные предпосылки появления акционерной формы в нефтяной промышленности России и выявить ряд закономерностей и специфических черт этого явления в первые годы после отмены откупной системы на Апшеронском полуострове.
В ходе значительных социально-экономических преобразований в России после манифеста 1861 г. появление акционерных компаний в отрасли было в определенной степени вызвано объективной необходимостью резкого наращивания отечественного производственного потенциала в условиях формирующегося рынка нефтепродуктов.
До сих пор в большинстве исследований по истории нефтяной промышленности присутствует серьезное заблуждение относительно причин и исходной составляющей вызвавших значительный спрос на нефтепродукты в России во второй половине XIX века.
Отечественные историки неизменно в качестве главной причины этого явления называют резко возросшие потребности промышленности.  Так, в известной монографии П.А.Хромова «Экономика России периода промышленного капитализма» сказано: «Второй крупнейшей отраслью добывающей промышленности России является нефтяная индустрия. Развитие промышленности требовало много топлива…» (4). В работе Б.Л.Цыбина «Некоторые особенности промышленного переворота в России» этот посыл получил дальнейшее развитие: «Угольная и нефтяная отрасли в России  целиком были созданы промышленным переворотом. Увеличение добычи этих видов топлива вызывалось потребностями развития крупного машинного производства и механизированного транспорта» (5).
Данный стереотип укоренился и в новейшей отечественной историко-экономической литературе. В учебнике «История экономики», подготовленным коллективом ученых Российской экономической академии имени Г.В.Плеханова, говорится: «Высокие темпы роста промышленности не могли не отразится на отраслевой структуре хозяйства и территориальном размещении промышленности. Появились новые виды производства, такие как нефтяная, нефтеперерабатывающая, машиностроение» (6).
Увы, но никто из исследователей не обратил внимания на тот факт, что в последней трети XIX века доминирующим товарным продуктом российского нефтеперерабатывающего производства был керосин, используемый в основном в осветительных приборах и в малогабаритных устройствах для приготовления пищи.
В условиях социального и культурного развития российского общества и роста населения с 26,7 млн. чел. (1800 г.) до 50 млн. чел. (1870 г.) (7) остро чувствовалась потребность в использовании  именно этого качественного, эффективного и дешевого осветительного материала. И его основным потребителем была вовсе не промышленность, а социальная сфера, система образования, здравоохранения, культуры, городское коммунальное хозяйство и в значительной степени само население страны.
Отсутствие в историографии каких-либо работ по вопросу состояния и развития российского рынка осветительных материалов в стране в XIX веке, вероятно, привело американского исследователя Дэниела Ергина к достаточно поспешному утверждению: « Еще в 1862 г. американский керосин достиг России и быстро завоевал широкое признание в Санкт-Петербурге, где керосиновые лампы сразу же пришли на смену жировым свечам, от которых население целиком зависело» (8).
Относительно точной даты начала экспансии американского керосина в Россию в 60-х годах XIX века он допустил лишь некоторую неточность - в один год. Однако, что касается «жировых свечей», которые якобы использовали все жители столицы, то в его высказывании присутствует типичная ошибка, характерная для ряда зарубежных историков,  рассматривающих Россию второй половины XIX века, как патриархальную, отсталую в техническом и технологическом отношении страну.
В противовес этому утверждению, достаточно упомянуть, что в тот период в Санкт-Петербурге существовало уже четыре основных вида освещения масляное, спирто-скипидарное, свечное (стеариновое и парафиновое), а также газовое.  В городе работало три газовых завода и на улицах зажигалось уже 7005 газовых фонарей (9).
Однако, исходя из необходимости бюджетной экономии, столичная Дума посчитала спирто-скипидарное, масляное и газовое освещение «невыгодным для города» и объявила конкурс «на устройство нового вида освещения».
Предложения поступили от трех претендентов: директора «Общества минерального освещения», американского гражданина Ласло Шандора, купца Брегмана и торгового дома «Нобль и К°». Для контроля «над производством опытов» была создана комиссия из шести думских гласных. Испытания начались 10 января 1863 года. Наблюдение за новыми фонарями продолжалось до 1 мая, и в результате Городская Дума приняла решение заключить контракт «на устройство минерально-масляного освещения с американцем Ласло Шандором, объявившим наименьшую цену за установку фонаря – 34 руб. (большого размера) и 29 руб. (малого размера)» (10).
    Контракт с ним был подписан на два осветительных периода: с 1 августа 1863 года до 1 мая 1865 года. Устройство нового вида освещения не потребовало больших затрат: в ведение американской фирмы перешли старые тележки с железными ящиками, лестницы и ручные фонари. Масляные и спирто-скипидарные уличные фонари достаточно быстро были переделаны под новый осветительный материал. И вечером 1 августа 1863 года в Санкт-Петербурге  зажглось сразу 6000 керосиновых фонарей, а через две недели их насчитывалось уже 7200 (11).
С Петербургских улиц началось триумфальное шествие американского керосина по России . Стремясь не отстать от Санкт-Петербурга в 1863 году Московская Городская также объявила торги на устройство уличного керосинового освещения. Подряд на установку 2200 керосиновых фонарей достался французскому поданному Ф. Боаталю. Уже с 1 мая 1865 года Москва стала освещаться исключительно керосином. В 1866 г. в городе насчитывалось 9200 керосиновых фонарей, в которых применяли сначала 5-линейные фитили, а с 1875 г. – 10-линейные (12).
Удачная ценовая и маркетинговая политика «Общества минерального освещения» и других американских фирм, активная рекламная деятельность и стимулирование спроса включая, бесплатную раздачу жестяных керосиновых ламп покупателям привела к быстрой экспансии заокеанского продукта и его доминированию на российском рынке.
Поскольку в официальных источниках отсутствуют показатели общероссийского керосинового производства в указанный период для анализа положения на рынке, имеет смысл использовать данные о вывозе керосина из Баку, приведенные в работе Першке С. и Л.  «Русская нефтяная промышленность ее развитие и современное положение в статистических данных» (1914) с учетом показателей объемов производства нефтеперегонных заводов на Кубани, в Терской области и в Грузии, содержащихся в ежегодных изданиях Горного департамента.
В целом в России в 1870 г. было добыто сырой нефти 1 млн. 704 тыс. 455 пудов, в 1871 г. –1 млн. 375 тыс. 523 пуда, а в 1872 г. – 1 млн. 535 тыс. 981 пудов (13). Из Баку в 1870 г. было вывезено в 1870 г. 234 тыс. 376 пудов керосина, в 1871 г. – 370 тыс. 62 пуда, а в 1872 г. – 400 тыс. пудов (14). Кроме того, суммарное годовое потребление «осветительного масла» на Апшеронском полуострове в тот период по ряду оценок в среднем составляло до 50 тыс. пудов.
По данным Управления горной частью на Кавказе и за Кавказом в 1870 г. в Терской области было произведено 3 тыс. 17 пудов фотогена (керосина), в Кубанской области – 38 тыс. 811 пудов, в Тифлисской губернии –1 тыс. 292 пудов 15. В общей сложности это составляло 54743 пуда.
По ряду причин в последующие годы общее производство керосина в Терской и Кубанской областях и Тифлисской губернии снизилось до 24 тыс. пудов 16.
Таким образом, просуммировав все вышеприведенные показатели годовых объемов нефтепереработки, можно считать, что в 1870 г. в России было произведено 339 тыс. 119 пудов керосина, в 1871 г. – 444 тыс. 062 пуда, в 1872  г. – 474 тыс. пудов.
В то же время объемы импортных поставок зарубежного керосина составляли: в 1870 г. – 1 млн. 440 тыс. 971 пуд, в 1871 г. – 1 млн. 720 тыс. 420 пудов, в 1872 г. – 1 млн. 793 тыс. 201 пуд 17. Основной объем импортного керосина в 1872 г. был поставлен из Северной Америки, и лишь 62 тыс. пудов (0,03%) из Галиции и Румынии (18).  В рассматриваемый период доля импортного керосина в России оказалась весьма значительной, а именно: в 1870 г. – 80,9%, в 1871 г. – 79,5%, в 1872 г. – 79,1%. Из этого явственно следует, что полнокровное функционирование учреждений социальной сферы, различных объектов транспорта и связи, городского коммунального хозяйства, наконец, жизнедеятельность и бытовые условия населения Российской империи находились в полной зависимости от привозного американского керосина.
Нельзя сказать, что экспансию заокеанского керосина российские предприниматели встретили спокойно. Ими предпринимались неоднократные попытки предложить российскому потребителю отечественные «осветительные масла», но в конкурентной борьбе первенство оставалась за американскими фирмами.
На выставке мануфактурных произведений в Москве в 1865 г. «Закаспийское торговое общество» получило большую серебряную медаль за представленный новый осветительный материал «фотонафтиль», полученный при перегонке бакинской нефти на Сураханском заводе. О его качестве было сказано: «…он был белого цвета и чище привозного пенсильванского масла, при горении он не уступает лучшему пенсильванскому маслу» (19).
На той же выставке малой серебряной медали был удостоен продукт сухой перегонки каменного «фотоген», полученный на заводе отставного генерал-майора С.И.Мальцева. В журнале «Технический сборник» была приведена следующая характеристика этих экспонатов: «На представленные г. Мальцевым из Жиздринского уезда Калужской губернии фотогены и машинные мази (по 1 руб. 50 коп. и 3 руб. за пуд) из местных лигнитов следует смотреть скорее как на попытки, нежели на установленное производство; тем более, что фотогену не приходится конкурировать с американским горным маслом и фотонафтилем добываемым в Баку монопольной компанией Закаспийского торгового общества», который, к сожалению, слишком дорого еще ценится (от 5 до 6 руб. за пуд в Москве) (20). Понятно, что столь дорогой осветительный материал не мог конкурировать с дешевым американским керосином, производимым в условиях массового фабричного производства. Что и было достаточно точно подмечено в вышеупомянутом журнале: «Если принять во внимание, что один из Северо-Американских штатов Пенсильвания, добыл в 1862 г. до 2 миллионов пудов горного масла, и что это масло очищенное, в американских портах стоит около 3 копеек за фунт, то усилия этого общества удержать столь высокую цену на подобный продукт, без таможенного вмешательства могут оказаться безуспешными…» (21).
Таким образом, в силу ряда причин дорога для зарубежного керосина в Россию оказалась полностью открытой и не случайно американский консул в Санкт-Петербурге в своем отчете упоминал, что можно: « с полной уверенностью на несколько лет вперед рассчитывать на большой ежегодный прирост спроса на товар из Соединенных Штатов» (22).
Как правило, отечественные исследователи единодушно и уверенно отвечают на вопрос, что же было главным препятствием в начале 70-х гг. 19 века на пути развития нефтяной промышленности?  И этот ответ, как само собой разумеющееся,  дается без какой-либо научной аргументации, предельно кратко  – откупная система. Нередко в работах приводится и известное высказывание великого русского ученого Д.И.Менделеева: «Препятствия нефтяному делу лежат в эксплуатации нефтяных источников. Нефтяные источники отдаются откупщикам. Откупщикам нет никакого расчета, имея краткосрочный откуп, заводить большое и хлопотливое дело, затратить капиталы на разведки и пробные бурения, рыть девять колодцев для того, чтобы десятым окупить все свои расходы…» (23). Но не все так просто. Не вдаваясь в существенные моменты этой сложной проблемы, следует отметить только, что, несмотря на присущие ей недостатки, откупная система в нефтяном деле многие десятилетия оправдывала чаяния русского правительства и, следовательно, в нерыночных условиях, соответствовала  своему предназначению. Для своего времени это был достаточно эффективный экономический инструмент, который позволял правительству быстро получать большие денежные средства в виде откупных сумм. В подтверждение можно привести слова одного из выдающихся деятелей Николаевской эпохи, министра финансов графа Егора Канкрина: «Я согласен с вами батюшки, я брошу откупа, но укажите мне, чем их заменить, дайте мне другой равный источник дохода» (24). Однако в пореформенных условиях нефтяной откуп, в силу присущих ему серьезных недостатков системного характера не мог способствовать развитию нефтяного дела в России. Монопольное положение откупщиков, закрепленное за ними право диктовать цены на нефть было своеобразными путами на пути развития нефтепереработки. Известный предприниматель Василий Кокорев пагубность откупа пояснял убедительными экономическими расчетами: «…Препятствием к расширению заводействия служит существующий в крае откуп на нефть. Завод должен приобретать нефть от откупщика, платя за каждый пуд сырой нефти 45 коп., а так как на пуд фотонафтиля потребно оной 2,5 пуда, то следовательно за сырой продукт, почти ничего не стоящий, надобно заплатить при самом начале завододействия 1 рубль 12,5 коп.» (25).
Существовавшее положение не побуждало откупщиков к рыночной состязательности друг с другом, к поиску новых рынков для сбыта нефтепродуктов, к внедрению машинного производства и новых технологий в добыче и переработке нефти. Иными словами сама природа откупного дела исключала необходимость инвестиций в перевооружение производства, инновации и дальнейшее развитие технического прогресса. 
Кстати это вполне объяснимо и с точки зрения экономической теории: монополия (чем по существу является откуп) и свободное предпринимательство (с его основополагающим принципом конкурентной борьбы) несовместимы как антагонистические модели хозяйственной деятельности.
Таким образом, в конце третьей четверти XIX века откупная система как рудимент феодально-крепостнического уклада уже не вписывалась в структуру модернизируемой экономической системы пореформенной России, и более того стала своеобразным тормозом на пути социально-экономических преобразований. И именно отмена откупной системы на Апшеронских нефтяных промыслах стала одной из важнейших предпосылок начала ускоренного развития отечественного нефтяного дела. Большинство отечественных историков связывают отмену откупной системы в России только с 1872 годом, и в их работах неизменно фигурирует только один законодательный акт от 1 февраля 1872 г., причем с использованием его различного наименования. Обычно указывается, что «с 1 февраля 1872 г. было издано положение о производстве нефтяного промысла на началах свободной конкуренции» (26) , или «1 февраля 1872 г. царское правительство отменило откупную систему» (27), либо «только в 1872 г. был издан закон, по которому с 1 января 1873 г. отменялась система сдачи нефтяных промыслов на откуп…» 28, а также  «положение 1 февраля 1872 г., ликвидировав старую систему…» 29.
Изучение официальных источников показало, что на территориях  Бакинской, Тифлисской, Кутаисской и Елизаветпольской губерний, а также Дагестанской и Батумской областей откупная система была упразднена в результате «высочайшего» утверждения следующих двух документов: «Правила о нефтяном промысле и акцизе с фотогенового производства» (высочайше утверждены 1 февраля 1872 г.) 30 и «Правила об отдаче в частные руки казенных нефтяных источников Кавказского и Закавказского края, состоящих в откупном содержании» (высочайше утверждены 17 февраля 1872 г.) (31) 
Вновь следует подчеркнуть, что два вышеуказанных государственных акта распространяли свою юрисдикцию не на всю территорию Российской империи, а только на Кавказ и Закавказье. В то же время в Закаспийской области откупная система была отменена только через 20 лет, 10 июня 1892 г. законодательным актом «О применении к Закаспийской области правил о частной горной промышленности на свободных казенных землях» 32 . И через два года открылись перспективы для свободного предпринимательства еще в двух нефтеносных регионах, 22 мая 1894 г. были утверждены «Правила о нефтяных промыслах на землях Кубанского и Терского казачьих войск» (33).
Таким образом, все вышеизложенное позволяет сделать вполне определенный вывод: в целом отмена откупной системы в нефтяной промышленности России произошла в течение длительного периода, составившего более двадцати лет, и осуществлялась путем принятия и реализации вовсе не одного, а целого ряда различных законодательных актов. И здесь следует подчеркнуть, что нерешительность российского правительства в отношении отмены откупной системы на всей территории страны во многом затормозили процесс акционирования и активной разработки нефтеносных земель Кубанской, Терской и Закаспийской областей на несколько десятилетий.
Что касается Апшеронского полуострова, то сущность «Правил 1872 г.» заключалась в следующем. Нефтеносные участки земли передавались в частные руки с публичных торгов за единовременную плату. Был разрешен беспрепятственный поиск нефти на всех свободных казенных землях Кавказа «лицами всех состояний, как русским подданным, так и иностранцам». Отводы по заявкам допускались не менее одной десятины и не далее пределов в 80 сажень кругом заявочного столба. На отводе промышленник обязан был начать разработку нефти в течение первых двух лет по получении акта на отведенную площадь. За пользование такими отводами промышленник обязан платить арендную плату по 10 руб. за одну десятину. Предельный срок аренды был определен в 24 года. На керосиновое производство «Правилами 1872 г.» был установлен акцизный налог, исчисляемый с объема перегонных кубов: при емкости кубов до 208 ведер акциз взимался по 4 коп. с ведра, а при объеме кубов свыше указанной емкости размер акциза устанавливался по 10 руб. с каждого куба в день.
Вскоре после обнародования «Правил 1872 г.», в Тифлисе, при Главном управлении Кавказского наместничества, была образована особая комиссия, которая приступила к работе, в результате которой, основные нефтеносные участки Апшеронского полуострова – были разбиты на 48 групп, каждая площадью в 10 десятин. В декабре 1872 г. в три этапа прошли торги по обозначенным нефтеносным участкам. По их результатам «полное» товарищество Василия Кокорева и Петра Губонина за 1 млн. 323 тыс. 328 рублей (при стартовой цене 365 тыс. 296 руб.) приобрело 6 участков (60 десятин) в Балаханах на которых насчитывалось 48 нефтяных колодцев. Бывший откупщик Иван Мирзоев за 1 млн. 222 тыс. рублей (при стартовой цене 134 тыс. 791 руб.) приобрел 4 участка (40 десятин) в Балаханах на которых насчитывалось 30 нефтяных колодцев. Предприниматель Степан Лианозов за 26 тыс. 220 рублей (при стартовой цене 1 тыс. 310 руб.) приобрел один участок (10 десятин) в Балаханах, на котором насчитывалось 6 нефтяных колодцев 34.
В списке победителей торгов можно найти предпринимателей: отставного штабс-капитана Н.Бектабекова, князя А.Эристова, коллежского секретаря П.Е.Запорожченко, а также еще два «полных» товарищества «К.Зубалов и С.Джакели», «М.А.Бенкендорф и П.Муромцев» и два товарищества «на вере»: «Соучастников» и  «Халафи». В материалах РГИА имеется упоминание о том, что товарищество «Соучастников» было создано 19 августа 1872 г. со «складочным» капиталом 46000 руб. и его учредителями являлись 23 человека, в том числе: инженер-полковник А.А. Бурмейстер, инженер-полковник И.Е.Колобов, капитан В.В.Клейгельс, инженер-полковник Н.А.Сапаров, а также купцы Г.З.Тагиев, А.Ц.Цатуров, Б.Г.Саркисов и др. (35). Что касается второго товарищества «на вере» «Халафи» удалось установить имя только одного из учредителей, отставного прапорщика Вермишева, поскольку в ряде материалов эта фирма называлась как «Вермишев и Кº». Финансовые результаты декабрьских торгов 1872 г. превзошли все ожидания Министерства финансов. За 51 год пока нефтяные промыслы Апшеронского полуострова находились в  «откупном и казенном содержании» государство получило совокупный доход в размере 5 млн. 966 тыс. рублей. А первые торги позволили  казне сразу получить сумму в размере 2 млн. 980 тыс. 307 руб. 36. Этот результат для российского правительства явился наглядным подтверждением правильности выбранного курса.
Однако существовавшие формы организации хозяйственной деятельности на нефтяных промыслах Апшеронского полуострова – единоличные (семейные) предприятия, товарищества «полные» и «на вере» все же не могли в полной мере обеспечить рост производства и быстро преодолеть серьезное отставание от американской нефтяной промышленности. Анализ существующего положения в условиях необходимости обеспечения конкурентоспособности отечественного керосина на российском рынке привели предпринимателей Василия Кокорева и Петра Губонина к выводу од отказе от дальнейшего использования формы «полного» товарищества и необходимости создания акционерного общества.  Важнейшими предпосылками для создания подобной компании стали: 1) необходимость коренного изменения состояния российского нефтяного дела для обеспечения удовлетворения массового спроса на нефтепродукты и вытеснения американского керосина с российского рынка; 2) обусловленная географическими факторами отдаленность отечественного нефтяного производства на Апшеронском полуострове от массового потребителя в Центральной России и остальной части Российской империи, настоятельно требовавшая в рыночных условиях создания эффективной хозяйственной структуры нового уровня для производства и сбыта нефтепродуктов; 3) наличие реальной возможности в рамках вертикально интегрированной структуры существенно ускорить весь цикл оборота капитала и окупаемости затрат, достигая максимизации роста массы и нормы прибыли за счет снижения удельных затрат по всей технологической цепочке ввиду концентрации капитала, наличия единой инфраструктуры, контролируемых источников сырьевого обеспечения. В определенной мере данное решение было подготовлено предшествующим опытом Василия Кокорева и Петра Губонина в «Закаспийском торговом товариществе», созданном в 1857 г., и, «полном» товариществе «В.А.Кокорев и П.И.Губонин».  Кроме того, в тот период в ряде отраслях российской экономики успешно действовали акционерные компании. Их образование осуществлялось на основе существовавшего законодательства «Положение о товариществах по участкам или компаниях на акциях» (1836 г.), закрепившего разрешительный (концессионный) порядок оформления путем «высочайшего» утверждения их уставов (37). Кстати, для нефтяного предпринимательства существенным положительным моментом стало и то, что с 1871 г. акционерным компаниям был разрешен выпуск безымянных (предъявительских) акций.
 В конце 1873 г. Василий Кокорев и Петр Губонин приступили к созданию «Бакинского нефтяного общества». Их идея объединения на единой финансово-экономической основе в рамках одной компании различных технологически взаимосвязанных производств по всей цепочке  производственного цикла и реализации готовой продукции, включая транспортировку, органично соответствовала достижению главной задачи - обеспечить сильные конкурентные позиции в борьбе с доминированием американского керосина на российском рынке.  Несомненно, выбор в пользу вертикально интегрированной организации определялся и еще одним фактором - большим опытом Василия Кокорева в соляном деле, в котором длительный период успешно функционировали структуры подобного типа – по технологической цепочке от разведки и бурения, через производство (солеварни) к реализации поваренной соли конечному потребителю. 18 (30) января 1874 год в истории отечественного нефтяного предпринимательства занимает особое место. В тот день последовало «высочайшее утверждение» императором Александром II устава «Бакинского нефтяного общества» (БНО) - первой акционерной компании в российской нефтяной промышленности. В качестве учредителей БНО значились статский советник Петр Губонин и коммерции советник Василий Кокорев.
В первом параграфе Устава было обозначена цель учреждения Общества: «Для добывания нефти и нефтагиля, выделки из оных осветительных и других продуктов и торговли ими, учреждается акционерное общество под наименованием «Бакинское нефтяное общество…» (38).
Второй параграф конкретизировал материальные активы Общества: «В собственность Общества переходят на законном основании, некоторые как лично принадлежащие коммерции советнику Кокореву, так и принадлежащие ему сообща с статским советником Губониным заводы, земли, суда, нефтяные колодцы, подвалы и склады по общему владельцев с Обществом соглашению по описи, имеющей быть предъявленной в первом общем собрании акционеров». Основной капитал определялся в 7 миллионов 500 тыс. рублей и обеспечивался выпуском 30 тысяч акций номиналом 250 руб. каждая» (39).
Особо было подчеркнуто, что «… к Обществу переходит, предоставленное Кокореву, как керосинозаводчику, в разное время, право употребления на изделиях и вывесках изображение медалей и государственного герба» (40).
Однако уже на первом этапе реализации акций у учредителей возникли серьезные затруднения. Стремясь привлечь новых сторонников, Василий Кокорев и Петр Губонин проводят многочисленные переговоры с ведущими предпринимателями Санкт-Петербурга и Москвы, даже выпускают в свет брошюру «Пояснительная записка к уставу Бакинского нефтяного общества» (1874), где перед будущими акционерами обосновывается преимущества концентрации капитала для успешного ведения добычи нефти, производства и реализации нефтепродуктов.
Но тем не менее позицию настороженного отношения к новому начинанию со стороны российского делового сообщества им изменить не удалось. Как следствие, на общем собрании акционеров, состоявшемся 22 апреля 1874 г. было принято решение о снижении размера акционерного капитал до 2 млн. 500 тыс. рублей с выпуском 20 тысяч акций номиналом 125 руб. каждая (41).  На собрании акционеров 9 июня 1874 г. вновь была озвучена задача перед правлением БНО – в короткие сроки усилить общий потенциал развития Общества, повысить эффективность ее хозяйственной деятельности и укрепить конкурентоспособность в борьбе с американским керосином. Компания начала свой первый год деятельности обладая следующими основными фондами активами Нефтедобывающий сектор включал: «Шесть групп в Балаханах, пространством около 60 десятин с буровыми скважинами и нефтяными колодцами…10 скважин на промысле были глубиной от 23 до 35 сажень и с суточным дебитом от 600 до 10 тыс. пудов…  Сабунчинские земли пространством около 22 десятин с колодцами и бассейном. Нефтяные бассейны и другие здания, находившиеся в постройке к 1 июля 1874 г.» (42).
В сектор нефтепереработки вошли: «Завод со всеми принадлежащими к нему зданиями, аппаратами, машинами и сходящим из земли горючим газом, стоимостью 1 млн. 200 тыс. руб. Стоимость нового отделения, находящегося в постройке и находящегося инвентаря, принята в 13 тыс. 669 руб.» (43).
В первом операционном году на Сураханском заводе было выработано 105 тыс. 652,3 пуда керосина на сумму 111 тыс. 711,5 рублей (44). Однако, объем нефтедобычи уже существенно превысил собственные перерабатывающие мощности и Правление БНО взяло в аренду еще один нефтеперерабатывающий завод, на котором было произведено 191 тыс. 674,1 пуда керосина на сумму 223 тыс. 264,1 рублей (45).
В 1876 г. известный русский ученый профессор Горного института Конон Лисенко после посещения нефтеперегонного завода отмечал: «На Сураханском заводе «Бакинского нефтяного общества» имеется 25 кубов, от 620 до 660 ведер емкости и 5 кубов, емкостью 208 ведер… При заводе имеется обширные бондарная, слесарная и кузнечные мастерские. «Бакинское нефтяное общество» имеет, кроме того, бондарный завод около самого Баку и может производить до 40 тыс. бочек в год. Остальные здания представляют либо магазины, склады или жилые помещения для служащих. Между некоторыми зданиями проложены рельсы. Вся площадь завода ограждена каменной стеной… Вообще главную силу Сураханского завода «Бакинского нефтяного общества» составляет, кроме хороших качеств его керосина, обширные бондарные, а также вспомогательные мастерские на рациональное содержание которых я обращаю внимание крупных нефтезаводчиков …» (46).
Транспортный сектор БНО охватывал флотилию, базирующуюся на пристани Зых и состоящую  из 6 парусных шхун, пароход «Артельщик» с 5 баржами. В Баку у Общества также имелся свой причал, где находились шхуна и баржа для перевозки нефтяных остатков.  В 1875 г. были построены парусная шхуна «Василий», кусовая лодка и 5 барж в Царицыне, а также приобретена паровая шхуна «Транзунд» (47).
Сбытовой сектор Общества включал Бакинскую контору, 11 агентств и 4 «комиссионерств». Агентства вместе с зданиями и складскими помещениями располагались в Москве, Саратове, Самаре, Царицыне, Казани, Симбирске, Сарапуле, Перми, Нижнем Новгороде, Ярославле, Астрахани. «Комиссионерства» БНО действовали в Рыбинске, Пензе, Вологде, Вятке. Только в Москве БНО построило 6 складов на арендованной земле площадью 2 десятины 700 кв. сажень и общей вместимостью 3500 бочек 48. Московское агентство держало весьма популярный у москвичей магазин для розничной продажи нефтепродуктов. Правление Общества находилось в Санкт-Петербурге. Его возглавлял опытный менеджер Николай Игнатьевский, в состав входили специалисты финансового и горного дела Р.Крафт, И.Милютин, К.Гусев. Позднее в составе Правления вошли И.Горбов, Д.Поливанов.
Уже за три года БНО были достигнуты впечатляющие результаты, компания стала лидером российской нефтяной промышленности. Если в первом отчетном периоде 1874/75 гг. БНО добыло 965,7 тыс. пудов нефти, произвело 297,3 тыс. пудов керосина, то в 1875/76 г. соответственно – 2 млн. 379,5 тыс. пудов нефти и 520,3 тыс. пудов керосина, а в 1876/77 г. уже - 3 млн. 753 тыс. пудов нефти и 903,3 тыс. пудов керосина 49. Таким образом, общество  добыло 32,3% от всей общероссийской нефтедобычи.  Впечатляли и цифры роста поставок керосина. Если за 1874/75 г. БНО вывезло в центр России 373,4 тыс. пудов керосина, то через два года почти в два раза больше – 727,8 тыс. пудов (50).
Этому в определенной мере способствовало дальнейшее укрепление роли Правления БНО как высшего корпоративного центра с усилением его функций в планировании, финансовом и административном контроле, организации информационного обмена между региональными подразделениями и центром, что позволяет координировать планы и графики поставок сырья, материалов, готовой продукции, кадровой политики и работы с правительственными органами и общественностью. Кстати, именно в БНО впервые начал формироваться линейно-функциональный тип управленческих структур, который в отраслевых акционерных обществах в дальнейшем стал доминирующим.
На последующий рост производственных показателей Общества в 1877-1879 гг. в значительной степени повлияло и такое важное событие в российской нефтяной промышленности как правительственное решение об отмене акциза на керосин с 1 сентября 1877 г. Впоследствии, известный журнал «Промышленность и торговля» отмечал: «В 1877 г. нефтяной акциз был отменен, и так как до поры до времени правительство отказалось совершенно от какого бы то ни было обложения, нефтяная промышленность могла, наконец, вздохнуть свободно. 10 лет продолжалась передышка, и нефтяная промышленность воспользовалась ею в полной мере» (51).