ВАСИЛИЙ КОКОРЕВ - «НАШ ПЕРВЫЙ ЗАВОДЧИК»
В его наследии - учреждение первой вертикально интегрированной нефтяной компании и многие другие славные деяния
Александр Матвейчук, кандидат исторических наук
Ясное морозное утро 29 декабря 1857 г. казалось, не предвещало ничего тревожного для московского генерал-губернатора графа Арсения Закревского. Однако неожиданное появление в его рабочем кабинете чиновника особых поручений Друцкого-Соколинского с сосредоточенным выражением лица и с каким-то листом бумаги в руке явно предвещало какие-то нелицеприятные известия. - Ваше сиятельство, вчера сей листок распространялся на рождественском банкете в Московском купеческом собрании, - начал свое сообщение чиновник. Взгляд графа быстро пробежал по строкам листа бумаги: «Зарделась заря освобождения крестьян…сила могущая освободить от рабства заключается в самих крестьянах…разнесите эти слова по всем деревням и селам…» - Кто автор сего возмутительного пасквиля? – едва сдерживая гнев, спросил Закревский. - Московский откупщик Кокорев. К сему дозвольте добавить, что на упомянутом банкете он еще произнес и тост за тех, кто выведет общество из кривых и темных закоулков на открытый путь гражданственности, –подобострастно добавил чиновник. От внезапного прилива ярости у графа даже перехватило дыхание. - Мерзавец,…да как он смел,…ушлю, куда Макар телят не гонял,…сегодня же в тверскую часть,…сгноить его там, - доносились гневные слова через дверь в приемную к притихшему служивому люду. Для Московского градоначальника, имевшего в городе красноречивое прозвище «Чурбан-паша», подобные слова и деяния были самым обычным делом, и казалось быть беде. Однако, поостыв после вспышки гнева, граф Закревский не осмелился дать распоряжение об аресте Василия Кокорева, решив прежде заручиться поддержкой столичного начальства. Специальным курьером в Санкт-Петербург на имя Председателя Комитета министров графа А.Ф.Орлова было направлено донесение, в котором были и такие строки: «…купец и откупщик Кокорев стремится устраивать западные митинги и вмешивается в дела сословия его не касающиеся. Заключительные строки были сформулированы графом Закревским предельно откровенно: «…пусть бы и представлял свои прожекты правительству, но к чему эта гласность, которой он так ищет в России и за границей? Правительству пора понять это и запретить Кокореву вмешиваться не в свои дела, пора его Вам осадить, а будет нужно и посадить…». Впрочем, в декабре 1857 г. время «тюрьмы и сумы» еще не подошло для Василия Кокорева. «Высочайшим» распоряжением с Кокорева была взята подписка: «не дозволять вообще публичных собраний или обедов с произнесением речей о государственном вопросе». А неутомимый искатель крамолы граф Закревский собственноручно занес его имя в «Список подозрительных лиц в Москве» со следующей характеристикой: « Кокорев Василий Александрович, коммерции советник, проживающий в Мясницкой части, в собственном доме, западник, демократ и возмутитель, желающий беспорядков».
Огонь, вода… и соляные трубы
В ведущих российских газетах и журналах за 1857 г. можно найти различные оценки деятельности Василия Кокорева, но такое событие как создание им «Закаспийского торгового товарищества» тогда не привлекло внимание общества. Однако именно успешная деятельность этой компании, и стала началом отсчета нового важнейшего этапа развития отечественной нефтяной промышленности - перехода от мануфактурной стадии к машинному производству.
В судьбе Василия Александровича Кокорева нефтяное дело непосредственным образом переплелось с его деятельностью в соляном промыселе. В отдаленном уездном городке Костромской губернии Солигаличе отец Василия совместно со своими тремя братьями владел несколькими соляными колодцами и соляной варницей (заводом). Этот город был известен с 14 века под названием Соль-Галицкая и являлся крупным центром добычи соли на Руси. Не случайно на гербе города в нижней части в золотом поле изображены три стопки соли - в знак того, что издавна здесь были соляные «варницы».
Семейный промысел определил для Василия Кокорева и начало его жизненного пути в добыче соляного раствора и производстве поваренной соли. Надо подчеркнуть, что соляный промысел на Руси издавна пользовался особым уважением. И первый опыт бурения скважин на Руси был связан именно с добычей соляного раствора. Есть сведения, что уже в 9-м веке в районе Старой Руссы были пробурены первые скважины для добычи соляного раствора. В уставе Новгородского князя Святослава сказано, что в 12 веке в районе реки Двина были широко распространены соляные варницы. Летописные источники указывают на то, что в 1181 г. в г.Кадец ( ныне Костромская область) добывался соляной раствор из скважин.
К XVI веку относится и первая рукописная инструкция по сооружению скважин для добычи соляного раствора «Роспись, как зачат делать новая труба на новом месте». В этой инструкции уже использовалось 128 технических и специальных наименований например, буровой мастер назывался трубным мастером, а буровая скважина – трубным каналом, или просто трубой.
При бурении использовались весьма разнообразные инструменты оригинальной конструкции. Впоследствии Кокорев так упоминал об этом при посещении Дедюхинского солеварного завода на Урале: «…все потребные для сверления этих труб инструменты, счетом более 50 номеров, цилиндры для ограждения от напора боковой земли и пресной воды, равно как и машины для подъема рассола, изобретены и приспособлены к действию в глубокой, мыслей и умом местных заводских мастеров»
С малых лет Василий постигал основы техники бурения скважин и добычи соляного раствора, а также технологию производства поваренной соли. Уже тогда проявил признаки незаурядной предприимчивости и технической смекалки. Ранее вовлечение в соляный промысел не позволило ему получить какое-либо систематическое образование, учеба ограничилась лишь посещением уроков у старообрядческих начетников. Однако впоследствии он использовал буквально каждую свободную минуту для самообразования, читал все, что только попадалось под руку: от духовной литературы до сочинений древнегреческих и римских философов.
После смерти отца, в девятнадцать лет Василий по решению родственников стал во главе семейного соляного промысла.
Летом 1837 г. он узнал о предстоящем приезде наследника престола Цесаревича Александра в Кострому и о предполагаемом посещении им губернской выставки. В короткий срок Кокорев сумел изготовить модель рассольной трубы: «…пробуравленной мною в г. Солигаличе, на глубину 101 сажен со всеми моделями употреблявшихся при бурении инструментов, дабы объяснить его Императорскому Величеству, что изобретение этих труб относится еще к временам Московского государства. Выставка была посещена наследником Престола в сопровождении В.А.Жуковского, К.И.Арсентьева и трех юношей в военном мундире». Посещение экспозиции Кокорева Цесаревичем Александром было организовано его наставниками В.Жуковским и К.Арсентьевым, и для этого имелись определенные основания. Имя Василия Жуковского (1783-1852), поэта, переводчика, критика, достаточно хорошо известно любителям русской литературы. Но мало кто знает, что свою служебную карьеру он начинал в московской Главной соляной конторе. Что касается академика Константина Арсентьева (1789-1865), известного статистика, историка, географа, уроженца Костромской губернии, основателя экономической географии как науки в России то он самым искренним образом хотел помочь развитию одного из основных промыслов родного края.
При осмотре выставки будущим российским императором Василий Кокорев сумел дать столь яркие и убедительные пояснения соляного промысла, что был удостоен «от Государя Цесаревича пожатия руки, а от Жуковского и Арсеньева поцелуя». Здесь же Кокорев воспользовался удобным случаем и передал академику Арсеньеву записку о мерах по развитию отечественной соляной промышленности. Ему было обещано благоприятное рассмотрение его прошения в самом высоком правительственном учреждении. Однако актуальный документ с конкретными предложениями, попав в жернова неповоротливой бюрократической машины, так и не смог привлечь к себе должное внимание. Через три месяца Василий получил извещение из канцелярии министра финансов, что «записка по признанному в ней полезному содержанию, будет напечатана в «Коммерческой газете». Разумные и весьма конкретные предложения Кокорева не были приняты и как следствие, вскоре последовало разорение многих соляных российских заводов.
В 1839 г. настал печальный черед и для семейного предприятия Кокоревых: «…мне пришлось в самом начале моего коммерческого поприща пережить разорение Солигаличского солеварения… Находившийся в гор. Соликамске солеваренный завод, принадлежащий мне в соучастии с моими дядьями, закрылся … С прекращением в Солигаличе завододействия, я был вытеснен из рамки уездной жизни в Петербург для приискания себе откупных занятий..»
Сначала он поступает на службу поверенным к винному откупщику А.Жадовскому в Оренбургской губернии, а затем продолжил эту деятельность у откупщика И.Лихачева в Казанской губернии. В 1844 г. через казанского губернатора Шипова Василий Кокорев подает министру финансов Федору Вронченко записку «О путях переустройства неисправных откупов». Впоследствии некоторые предложения из этого документа вошли в правительственное «Положение об акцизно-откупном комиссионерстве» (1847 г.). В октябре 1844 г. Кокорев по вызову министра финансов прибыл в Санкт-Петербург. После личной встречи с Вронченко ему был предоставлен Орловский винный откуп, за которым числился огромная задолженность государству в 300 тыс. рублей серебром. За 2,5 года он ликвидировал задолженность. После этого он получил в свое управление еще 16 подобных откупов, остальные по его рекомендации были предоставлены ряду предпринимателей: И.Мамонтову, Д.Шипову и др.
Его успешная деятельность по ликвидации кризисных явлений в откупном деле не осталась без внимания правительства. В 1851 г. Василий Кокорев получил чин коммерции советника, что давало ему право на титул «ваше высокоблагородие», а также на ношение особого мундира и шпаги.
В начале нефтяных дел
Если о деятельности Василия Кокорева в откупном и подрядном деле можно найти некоторые сведения в отечественной исторической литературе, то его заслуги в деле развития отечественной нефтяной промышленности по существу остались вне внимания российских историков. В нефтяное дело он был вовлечен благодаря настойчивости Николая Торнау (1812-1882), сторонника усиления влияния России в Персии посредством широкого развития экономических связей. Барон Торнау был известен в России как блестящий знаток Востока, автор ряда исследований по проблемам исламского законодательства, в том числе монографии «Мусульманское право» (1866 г.), впоследствии он стал сенатором и членом Государственного Совета.
В письме от 30 августа 1857 г. статс-секретаря Владимира Буткова к Наместнику Кавказа князю Барятинскому от 30 августа 1857 г. можно найти следующие строки: « в посылаемых бумагах вы найдете хорошее дело: это учреждение Кокоревым компании для торговли с Асрабадом. Мне жаль, что по этому делу мы не спросили вашего мнения…» В письме от 16ноября 1857 г. графа Дмитрия Милютина к Наместнику Кавказа князю Барятинскому от 30 августа 1857 г. имеется еще одно указание об этом предприятии: « что касается до Кокоревской компании, то, вероятно, ваше сиятельство получили письмо барона Торнау, извещающее об окончательном устройстве правления этого товарищества…»
Учредителями Закаспийского торгового товарищества, вместе с Кокоревым и баронам Торнау, также стали действительный статский советник Николай Новосельский, купцы Иван Мамонтов, Петр Медынцев,
На первом этапе Товарищество купило 12 десятин земли в Сураханах вблизи Баку. Первоначальный замысел учредителей состоял в сооружении завода по производству осветительного материала (фотогена) из кира (минеральная порода, пропитанная выветрившейся нефтью). Проект этого завода был представлен профессором Мюнхенского университета, заграничным членом-корреспондентом Петербургской Академии Наук Юстусом Либихом. В Германии было закуплено необходимое оборудование: чугунные реторты, предназначенные для сухой перегонки кира и шарообразные котлы емкостью по 100 пудов, для вторичной перегонки дистиллята монтаж, которого проходил под руководством немецкого химика Э.Мольдегауэра. Однако немецкая технология перегонки кира, который содержал всего до 20% осветительных масел, обеспечивала выход готового продукта в весьма незначительных объемах.
Через своего хорошего знакомого академика Михаила Погодина, преподававшего длительное время в Московском университете, Василий Кокорев узнал о работах по исследованию нефти магистра «фармации» этого университета Василия (Вильгельма) Эйхлера и в 1860 г. пригласил его на Сураханский завод для оказания консультаций.
Предложения Эйхлера поначалу озадачили Кокорева, поскольку тот предложил радикальные преобразования, а именно отказаться от кира и перейти непосредственно на переработку сырой нефти, соответственно изменив технологический процесс и аппаратное оборудование. Эти предложения требовали вновь значительных финансовых вложений. Во всех новых деловых начинаниях Кокорева всегда присутствовали элементы значительного риска, и Суруханский нефтеперегонный завод не стал исключением в этом. Вместо немецких чугунных реторт были установлено 17 железных кубов периодического действия, 12 из них емкостью по 300 пудов каждый, а 5 - по 80 пудов. Шарообразные котла были заменены цилиндрическими, что обеспечило более равномерный обогрев нефти. В качестве топлива на заводе стал использоваться природный газ, выходы которого имелись прямо на территории завода. Впервые в технологический процесс получения осветительного материала была внедрена его очистка щелочным раствором. После этих преобразований, выход готового продукта после перегонки «колодезной балаханской» нефти уже составлял около 25 -30 % вместо прежних 15%. Из трех пудов сырой нефти уже получался один пуд осветительного материала, который получил новое название «фотонафтиль» или в поэтичном переводе на русский язык - «свет нефти».
Менделеевский прорыв
Несмотря на принятые меры, результаты производственной деятельности не могли удовлетворить учредителей. Никак не удавалось вывести завод на уровень рентабельности, а качество осветительного материала все еще оставляло желать лучшего. Нужен был новый подход к оценке состояния нефтеперегонного производства и его перспектив.
На этот раз Кокорев решает обратиться к помощи ученого мира Санкт-Петербурга, где блистали имена известных химиков Александра Воскресенского, Николая Зинина, Николая Соколова, Федора Илиша. Надо отдать должное интуиции Василия Кокорева, он сделал весьма неожиданный шаг, пригласив в Сураханы приват-доцента химии Петербургского университета Дмитрия Менделеева, хотя этот молодой двадцатидевятилетний ученый и не имел до этого никаких работ в области исследования нефти. В тоже время им уже был написан курс «Органическая химия» (1861 г.), удостоенный Демидовской премии и за его плечами было успешное редактирование и перевод «Технической энциклопедии по Вагнеру» или как ее называли современники: «Первая энциклопедия по химической технологии».
Вот как написал впоследствии об этом сам великий ученый: « В 1863 г. В.А.Кокорев пригласил меня, тогда служившего доцентом в Санкт-Петербургском университете, съездить в Баку, осмотреть все дело и решить: как можно сделать дело выгодным, если нельзя, то закрыть завод… Тогда я, в августе 1863 г. и был первый раз в Баку. С этого начинается мое знакомство с нефтяным делом».
20 августа ученый выехал из Санкт-Петербурга и в начале сентября 1863 г. он прибыл в Баку. Всего лишь 20 дней провел Дмитрий Менделеев на Апшеронском полуострове, но именно они стали поистине решающими для дальнейшей судьбы российской нефтяной промышленности.
Увы, полной картины этих судьбоносных дней пока восстановить не удалось. Лишь в нескольких поздних работах великого ученого можно найти отдельные разбросанные упоминания о его работе : о «соответствующих изменениях» на Сураханском заводе, о рекомендациях по « прежде всего, непрерывного ведения перегонки и тщательного производства эмалированных бочек (стр. 830) или «…в 1863 г. я рекомендовал г.Кокореву устройство таких труб, равно как и судов с резервуарами а также учреждение завода около Нижнего».
В записных книжках ученого также сохранились отдельные фрагменты его планов по работе в Сураханах, включая эскизы бурового инструмента. Однако основные исследовательские работы были направлены на совершенствование технологического процесса перегонки нефти. За двадцать дней Д.И.Менделеев с В.Е.Эйхлером провели целую серию опытных перегонок, включая вторичные разгонки полученных дистиллятов с отбором 50-ти градусных фракций. Полученные результаты позволили также внести существенные изменения в конструкцию перегонных кубов и внедрить в производство проточные холодильники. На этой основе позже появилось знаменитое научное предсказание Менделеева о возможности глубокой переработки нефти на «разные продукты».
Важным результатом совместной работы Менделева и Эйхлера стала отработка технологии очистки осветительного продукта фотонафтиля. Дело в том, что после первичной перегонки нефти полученный продукт содержал как непредельные углеводороды, так и кислотные и сернистые соединения. При хранении керосина в железной таре он приобретал красный цвет, что объяснялось наличием в нем нафтеновых кислот, которые взаимодействовали с железом. При горении такого продукта возникал неприятный запах, коптящее, неустойчивое пламя не могло обеспечить достаточное освещение. Вначале ученые продолжили опыты по щелочной обработке керосина, с последующим подкислением соляной кислотой для удаления следов щелочи. Затем было проведено изучение действие серной кислоты на дистилляты при тщательном перемешивании. Вскоре удалось получить столь впечатляющие результаты, что даже через десять лет после завершения этих работ Дмитрий Менделеев писал: « …приемы переработки нефти, употребленные в прошлом десятилетии на бакинском заводе, очевидно, ни от кого не заимствованные, могли быть поучительными для многих».
Впоследствии Дмитрий Менделеев весьма лаконично подвел итог своей работы на Апшеронском полуострове: « часть этих предложений, вместе с г. Эйхлером, была тотчас осуществлена, что и послужило к тому, что сураханский завод стал давать доход, несмотря на то, что цены керосина стали падать».
Среди многих революционных идей Менделеева его предложение о необходимости замены рытья колодцев бурением нефтяных скважин сразу получило одобрение у Кокорева, здесь в свою очередь он опирался и на собственный опыт в соляном промысле.
К сожалению, планы по внедрению бурения нефтяных скважин на Апшеронском полуострове встретили яростное сопротивление со стороны единоличного откупщика промыслов Мирзоева. 10 ноября 1865 г. в адрес начальника Главного управления наместника Кавказа поступило письмо от уполномоченного Мирзоева который резко возражал о предоставлении «Закаспийскому торговому товариществу» права бурения на 168 десятинах, находящимися между «главными источниками» и просил: «…Бакинскую казенную палату восстановить на законном основании нарушенные его права, воспрепятствовать торговому товариществу бурить нефтяные колодцы в черте откупа».
Откупщик Мирзоев в ведении, которого находились Апшеронские нефтяные промыслы с 1863 по 1872 г., по словам автора книги «Нефть и нефтяная промышленность в России» Викентия Симоновича, вел себя как: «…беззастенчивый единоличный вершитель судеб нефтяного дела». В тот период времени он активно противодействовал развитию российского нефтяного дела. Это все окончательно привело Василия Кокорева в ряды сторонников скорейшего отмены нефтяного откупа. Его настойчивый голос все чаще звучит со страниц ведущих российских периодических изданий, он стремится донести свою позицию к «царственным особам» неизменно подкрепляя ее экономическими расчетами: «…Препятствием к расширению заводействия служит существующий в крае откуп на нефть. Завод должен приобретать нефть от откупщика, платя за каждый пуд сырой нефти 45 коп., а так как на пуд фотонафтиля потребно оной 2,5 пуда, то следовательно за сырой продукт, почти ничего не стоящий, надобно заплатить при самом начале завододействия 1 рубль 12,5 коп.
В 1865 г. завод Василия Кокорева впервые принял участие во Всероссийской мануфактурной выставке в Москве. В «Указателе Московской выставке русских мануфактурных изделий 1865 г.» (М., 1865 г., стр. 151-152) об этом было сказано так: « Главным экспонентом минерального масла было Закаспийское торговое товарищество В.А.Кокорев и Компания. Им представлены образцы фотонафтиля или бакинского керосина, в очищенном и неочищенном виде. Очищенный фотонафтиль был двух сортов: очистки 1864 г. и 1865 г. Фотонафтиль 1864 г. имел удельный вес 0,820, фотонафтиль 1865 г. – 0,815. Сравнивая эти два сорта между собой нельзя не обратить внимание на особую чистоту последнего (очистки 1865 г.), он был белого цвета и чище привозного пенсильванского масла, при горении не давал никакого запаха. По ровности горения он не уступает лучшему пенсильванскому маслу… Фотонафтиль г. Кокорева известен в Москве и по Поволжью и конкурирует с привозимым пенсильванским маслом». Большая серебряная медаль Московской выставки 1865 г., присужденная фотонафтилю «Закаспийского торгового товарищества» «во внимание к важности производства минерального масла для России», стала первой наградой для российских нефтепродуктов на Всероссийских выставках.
И если в 1865 г. на всем Апшеронском полуострове было выработано 100 тыс. пудов осветительного масла, то в 1867 г. только один завод «Закаспийского торгового товарищества» производил это же количество фотонафтиля.
На очередную Всероссийскую мануфактурную выставку, проходившую в период с 15 мая по 15 июля 1870 г. в Санкт-Петербурге, Товарищество представляет более качественную продукцию. В отчете об этой выставке можно найти следующие строки: «Бакинский завод Кокорева существует с 1857 г., производит до 150000 пудов фотонафтиля и уже оказывает, несомненно, важные услуги, снабжая этим осветительным материалом приволжские губернии и, простирая сбыты свои до центральных...»
Эта выставка приносит Кокореву уже высшую награду - «право употребления на вывесках и изделиях изображения государственного герба… за приготовление из кавказской нефти осветительных масел весьма высокого качества, при обширном производстве на заводе, основанном при самом начале введения освещения минеральными маслами».
Опыт нефтеперегонного производства на заводе Товарищества находит широкое распространение среди отечественных предпринимателей. Известный специалист в области переработки нефти, инженер-технолог Александр Летний подчеркивал, что Сураханский завод можно считать: « …рассадником или школой дистилляторов для остальных нефтяных заводов той же местности».
Первая вертикально интегрированная нефтяная компания
17 февраля 1872 г. произошло знаменательное событие в истории нефтяной промышленности России, «высочайше» были утверждены «Правила о нефтяном промысле», отменившие с 1 января 1873 г. откупную систему на Апшеронском полуострове.
На первых торгах нефтеносными участками Апшеронского полуострова самое активное участие приняло «Закаспийское торговое товарищество». Организаторами торгов размер участков с нефтяными колодцами был определен по 10 десятин каждый. Средств Товарищества хватило на покупку 6 нефтеностных участков в Балаханах. Кроме продажной стоимости участка Товарищество было обязано вносить ежегодную плату по 100 руб. за каждый участок.
Анализ существующего положения в условиях обострения конкурентной борьбы среди нефтепромышленных компаний приводит Василия Кокорева и его партнера Петра Губонина к необходимости создания крупного акционерного общества, способного охватить весь спектр добычи нефти, производства нефтепродуктов, а также их реализации. В конце 1873 г. он приступает к созданию «Бакинского нефтяного общества» («БНО»). Разъясняя свою позицию перед будущими акционерами, Василий Кокорев выпускает брошюру «Пояснительная записка к уставу Бакинского нефтяного общества» (СПб, 1874 г.), где убедительно обосновывает преимущества концентрации капитала для успешного ведения промышленной добычи нефти, производства и реализации нефтепродуктов.
18 января 1874 г. может по праву считаться знаменательной вехой в отечественной истории. В этот день была учреждена БНО - первая акционерная компания в российской нефтяной промышленности. Однако на первом организационном этапе уже возникли проблемы с финансами. Нефтяное дело все еще представлялось чересчур рискованным для патриархального российского предпринимателя. Даже незаурядные деловые способности Кокорева не смогли обеспечить сбор первоначально заявленного уставного капитала в 7500 тыс. рублей. Пришлось внести существенные коррективы и снизить его размер до 2500 тыс. руб. Эти первоначальные затруднения только раззадорили Василия Кокорева.
9 июля 1874 г. Бакинское нефтяное общество официально начинает свою деятельность. Уже через три года БНО были достигнуты впечатляющие результаты, компания стала лидером российской нефтяной промышленности. Если в отчетном 1874/75 г. БНО было добыто 965,7 тыс. пудов нефти, произведено 297,3 тыс. пудов керосина, то в 1875/76 г. соответственно – 2 млн. 379,5 тыс. пудов и 520,3 тыс. пудов, а в 1876/77 г. уже - 3 млн 753 тыс. пудов и 903,3 тыс. пудов. В 1875 г. БНО располагает уже 10 скважинами на Балаханском нефтяном промысле глубиной от 23 до 35 сажень и с суточным дебитом от 600 до 10 тыс. пудов. По всей России создается обширная складская и сбытовая инфраструктура БНО.
Само правление Общества находилось в Санкт-Петербурге, важнейшим центром являлась Бакинская контора. Большую роль играли агентства в Астрахани, Царицыне, Саратове, Симбирске, Казани, Сарапуле, Перми, Нижнем Новгороде, Ярославле, Москве и комиссионерства в Вологде, Вятке, Рыбинске. В короткий срок были созданы большие склады в Царицыне, Казани, Сарапуле, Симбирске, Киеве. БНО располагало собственной пристанью «Зых», одиннадцатью баржами, шестью парусными шхунами, пароходом «Артельщик», паровой шхуной «Транзунд». Впоследствии были построены собственные нефтепроводы от промыслов БНО до Черного города.
Весной 1876 г. промыслы и нефтеперегонный завод «Бакинского нефтяного общества» посетил известный русский ученый профессор Горного института Конон Лисенко, который вскоре стал научным и техническим консультантом БНО, и также работал «над составлением технической части сочинения о нефти». После посещения нефтеперегонного завода «Бакинского нефтяного общества» профессор Конон Лисенко отметил: «На сураханском заводе «Бакинского нефтяного общества» имеется 25 кубов, от 620 до 660 ведер емкости и 5 кубов, емкостью 208 ведер; первые предназначены для перегонки светильного газа, вторые - смазочных. Они помещаются в зданиях 1 и 20, 18... 13 - есть здание, где производится очистка и отстаивание керосина, горючим материалом служит газ, собираемый посредством 44-х железных цистерн, обозначенных цифрами 25, отсюда газ проводится трубами, обозначенными красным пунктиром, по различным зданиям завода....При заводе имеется обширные бондарная, слесарная и кузнечные мастерские. «Бакинское нефтяное общество» имеет, кроме того, бондарный завод около самого Баку и может производить до 40 тыс. бочек в год. Остальные здания представляют либо магазины, склады или жилые помещения для служащих. Между некоторыми зданиями проложены рельсы. Вся площадь завода ограждена каменной стеной, к которой с северной стороны прилегает монастырь гебров. Вообще главную силу сураханского завода «Бакинского нефтяного общества» составляет, кроме хороших качеств его керосина, обширные бондарные, а также вспомогательные мастерские на рациональное содержание которых я обращаю внимание крупных нефтезаводчиков».
В Нижнем Новгороде БНО располагало большим нефтяным складом. Профессор Лисенко так описал этот склад: «Он расположен за Молитовской пристанью, на берегу Оки, в двух верстах за Кунавиным и заключает в себя две каменные цистерны для нефти, судя по размерам, они должны вмещать от 35 до 40 тыс. пудов. По отзыву заведующего складом Щербакова, цистерны держат хорошо...Во всех пяти бараках помещается до 7000 бочек или до 140 пудов керосина. Молитовский склад «Бакинского нефтяного общества» имеет свою ветвь железной дороги в 200 сажень, соединяющую ее с Нижегородской железной дороги».
Словом и делом
21 января 1876 г. в Императорском Русском Техническом обществе создается комиссия «О проекте акциза на нефть и развитии нефтяной промышленности» под председательством Николая Романовского, Почетного Председателя ИРТО, члена Императорской семьи. Эта комиссия, в составе которой находились выдающиеся русские ученые и промышленники, внесла значительный вклад в развитие отечественного нефтяного дела. Однако и здесь следует отметить особый и весомый вклад Василия Кокорева.
На заседании комиссии 11 февраля 1876 г., в ходе обсуждения доклада секретаря ИРТО Федора Львова, Василий Кокорев заявляет: « Освобождение нефтяного промысла от акциза и от всякого сопряженного с ним стеснения, есть одна из тех мер, которые действительно могут способствовать его развитию и на который нефтяной промысел имеет право...» (ЗИРТО. №6, 1876 г., стр. 148). Далее впервые звучит его глубокая мысль о необходимости полной переработки нефти и ее остатков: « Нефтяной вопрос есть вопрос государственной важности: кроме фотогена, идущего на освещение, нефть дает смазочные масла и густые, так называемые нефтяные остатки. Смазочные масла теперь уже в огромном состоянии выписываются из-за границы, между тем как приготовление их у нас должно быть продолжением фотогенового производства, для утилизации всего, что можно извлечь из первого материала, то есть сырой нефти и облагать этот побочный продукт акцизом было бы совершенно несправедливо» ( Там же).
Комиссия пришла к заключению, что самой существенной мерой помощи русскому нефтяному промыслу было бы освобождение его от всякого акциза в течение, по крайней мере, на 10 лет.
На основании решения Государственного совета и утверждения императором Александром II от 6 июня 1877 г. было определено освобождение фотогенового производства с 1 сентября 1877 г. по всей Российской империи.
Результаты этого были весьма весомы. В целом по России вместо 11,6 млн. пуд. добытой нефти в 1877 г., ее добыча в 1881 г. возросла до 30 млн. пудов, а в 1885 г. - до 115 млн. пуд.
В 1881 г. нефтеперегонный завод БНО уже произвел 883,1 тыс. пудов керосина и 599,9 тыс. пудов смазочных масел и бензина. Для перевозки нефтепродуктов БНО заказало в Швеции на судоверфи Crichton Yard в г.Або танкер «Сураханы» грузоподъемностью 5 тыс. т. керосина.
В начале 90-х гг. XIX в. БНО владело следующими нефтеносными участками: в Балаханах – 60 десятин (с торгов по Правилам от 17.02.1872 г.); в Сабунчах – 21 десятин 2000 кв сажень (на правах собственности); в Сураханах – 12 десятин 190 кв сажень ( на правах собственности); в Кеотал-кишлаке – 30 десятин (по отводу). В 1888 г. БНО было добыто нефти - 11 млн. 288,3 тыс. пудов, в 1889 г. – 14 млн. пудов, а в 1890 г. –18 млн. пудов, завоевав второе место в России, после Товарищества нефтяного производства братьев Нобель.
Особо следует упомянуть, что БНО в течение всего своего периода деятельности было школой воспитания отечественных кадров нефтяников и нефтепереработчиков. Еще в 1876 г. профессор Конон Лисенко указывал: «Для успеха нефтяной техники, конечно, особенно необходимо, чтобы заведывание фабриками поручалось образованным и сведующим техникам. До сих пор это можно найти только на заводе Бакинского нефтяного общества…»
Вклад отечественных инженеров, работавших в разное время в БНО, в отечественное нефтяное дело весьма весом. Среди них можно назвать питомцев Санкт-Петербургского горного института горных инженеров: Алексея Дорошенко (выпускника 1876 г.), Николая Гринева (выпускника 1881 г.), Михаила Зуева (1883 г.), Валериана Затурского (1894 г.), Владимира Карпинского (1897 г.), Даниила Веременко (1898 г.), выпускника Санкт-Петербургского технологического института 1867 г., инженера-технолога Владимира Абрамовича, выпускника Московского технического училища 1894 г. инженера-механика Кирилла Некрасова и многих других.
Благотворитель и меценат
Его современники отмечали противоречивый и сложный облик Василия Кокорева, в котором самым невероятным образом сочетались черты расчетливого, прижимистого предпринимателя и щедрого благотворителя, мецената. Во время голода 1867 г. в России Кокорев был «душою» комитета по подаянию помощи голодающим». В 1882 г. в селении Балаханы на средства Василия Кокорева была построена первая школа для детей работников нефтяных промыслов. Неслучайно долгое время это учебное заведение носило неофициальное название «Кокоревская школа». В Солигаличе на его средства для простого народа была построена одна из первых водолечебниц на Русском Севере. На его же средства в Москве была открыта женская гимназия для «балканских славян». Он уделял большое внимание поддержке отечественной науки. Регулярными стали его щедрые пожертвования на содержание физической станции Русского Технического Общества. Именно здесь великий ученый Дмитрий Менделеев проводил свои широко известные опыты по изучению упругости газов и паров. В 1861-1871 г. в Москве пользовалась широкой известностью доступная для всех «Кокоревская галерея», где демонстрировались более 500 полотен известных русских художников Айвазовского, Брюлова, Боровиковского, Кипренского, Левицкого и др. Пожалуй, он первым из российских меценатов самым серьезным образом обратил внимание на положение и развитие народных промыслов. В Большом Трехсвятительском переулке, в бывшем доме Лопухиных он устроил музей изделий народных мастеров России, снаружи этого здания была вывеска «Хранилище народного рукоделия».
В 1865 г. на средства Василия Кокорева в Москве на Девичьем поле, недалеко от Новодевичьего монастыря, архитектором Николаем Никитиным была построена «Погодинская изба» для уникального собрания древних рукописей и документов известного историка Михаила Погодина.
На
свои личные средства он создал Владимиро-Мариинский приют для русских
художников на озере Мстин около Вышнего Волочка. Признанием заслуг Василия
Кокорева перед русским искусством явилось избрание его в начале 1889 г. почетным
членом Академии художеств. Нельзя обойти вниманием его активную работу в
Славянском комитете. Он стал одним из организаторов в устройстве в Москве
первой этнографической выставки славянских народов (1867 г.). Василий Кокорев
оставил заметный след в российской истории и его имя по праву должно занять
почетное место среди славных сынов России.