(Опубликовано в журнале «Нефть России, 2012 г., № 2,. С. 111-117.)
На пике «Большого террора»
75 лет назад в СССР начался самый жестокий этап политических репрессий, распространившихся в значительной мере и на отечественную нефтяную промышленность

Александр МАТВЕЙЧУК, кандидат исторических наук, действительный член РАЕН

В общественном сознании современной России период 1937-1938 гг. справедливо ассоциируется с пиком политических репрессий, широко применявшихся советским партийно-политическим руководством. Это была высшая точка сталинской репрессивной политики. В годы «Большого террора» отечественная нефтяная промышленность потеряла тысячи квалифицированных инженеров, техников и рабочих. Фабрикация дел сотрудниками органов НКВД о контрреволюционной деятельности и вредительстве в нефтяной промышленности в 1937-1938 гг. стала третьей волной массовых репрессий в отрасли, начиная с 1929 г., и вскоре приобрела вид безжалостного «девятого вала» для судеб большого числа инженерно-технических работников, служащих и простых рабочих.

Расстрельная прелюдия
В конце января 1937 г. в Москве начался судебный процесс по сфабрикованному органами НКВД делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра». Представленное прокурором СССР А.Я. Вышинским обвинение было предъявлено 17 подсудимым во главе с бывшим первым заместителем наркома тяжелой промышленности Юрием (Георгием) Пятаковым (1890-1937) по расстрельным статьям советского Уголовного кодекса 58-1-а, 58-8, 58-9 и 58-11 (измена родине, шпионаж, диверсии, вредительство, подготовка террористических актов). 30 января 1937 г. Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством армвоенюриста В.В.Ульриха приговорила 13 обвиняемых, в том числе видных советских деятелей Г.Л.Пятакова, Г.Я.Сокольникова, Л.П.Серебрякова, Н.И.Муралова, к расстрелу, и этот приговор через несколько дней был приведен в исполнение. 18 февраля 1937 г. покончил с собой видный государственный деятель, народный комиссар Наркомата тяжелой промышленности Григорий Орджоникидзе (1886-1937). Ряд исследователей полагают, что одной из причин этого самоубийства мог стать суровый январский по «процессу 17-ти». Новым руководителем Наркомтяжа был назначен заместитель председателя Совнаркома СССР Валерий Межлаук (1893-1938). В конце февраля 1937 г. на совещании у наркома тяжелой промышленности были подведены итоги работы советской нефтяной промышленности в прошедшем году. Они были неутешительны. Утвержденный на второй сессии ЦИК СССР VII созыва (10-17 января 1936 г.) и существенно уменьшенный по сравнению с контрольными цифрами пятилетки план добычи нефти в 1936 г. в объеме 30 млн. т., выполнен все же не был. И первые месяцы работы отрасли в 1937 г. показали, что выполнение годового плана в объеме 32 млн. 160 тыс. т. по объективным причинам уже находится под угрозой. И, как показали последующие события, именно так и произошло. Советским нефтяникам удалось обеспечить в 1937 г. добычу только 28,4 млн. т. нефти или 88,3% от плана (1). 23 февраля нарком Валерий Межлаук принял участие в работе очередного пленума ЦК ВКП(б) . Здесь с докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» выступил генсек И.В.Сталин, вновь повторивший свой тезис об «обострении классовой борьбы по мере строительства социализма». В резолюции этого пленума, принятой на заключительном заседании 3 марта, были единогласно одобрены «мероприятия ЦК ВКП(б) по разгрому антисоветской, диверсионно-вредительской, шпионской и террористической банды троцкистов и иных двурушников» (2). Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 г. обозначил в стране переход к новому, по своему трагическому наполнению, витку политического террора, открыл просторы для органов НКВД в осуществлении полного произвола и беззакония. В советской нефтяной промышленности в период «Большого террора» репрессии начались с Башкирской АССР. Уфимские чекисты, не дожидаясь руководящих указаний из Лубянки, проявили собственную инициативу. Уже через несколько дней после окончания Пленума ЦК ВКП(б) ими были начаты первые аресты башкирских нефтяников. 8 марта 1937 г. был арестован старший геолог треста «Башнефть» Борис Аваров (1895-1937), а на следующий день та же участь постигла его коллегу - старшего геолога Владимира Скворцова (1889-1937). Через месяц был арестован управляющий Ишимбайского нефтяного промысла Роман Бучацкий (1896-1937). Им вменялось активное участие в нелегальной контрреволюционной троцкистской организации в нефтяной отрасли автономной республики. 25 декабря 1937 г., осужденные по статьям советского Уголовного кодекса 58-7, 58-8 и 58-11, они были казнены на одном из секретных полигонов под Уфой. В том же месте вместе с ними расстреляли их коллег: главного геолога треста «Башнефть» Якова Давидовича (1897-1937) и главного инженера Стерлитамакской конторы Павла Умникова (1879-1937).
«Тов. Анцелович пришел к выводу…»
Через месяц после окончания Пленума ЦК ВКП(б), в начале апреля 1937 г., в Главном управлении нефтяной промышленности Наркомтяжа появилась многочисленная группа сотрудников Комиссии советского контроля при СНК СССР во главе с партийным функционером Наумом Анцеловичем (1888-1952). Он являлся убежденным сторонником политики сталинского руководства и лично участвовал в развертывании кампании политических репрессий в Горьковской и Ленинградской областях. И в Главном управлении нефтяной промышленности Наркомтяжа в полной мере проявились его инквизиторские способности. На два месяца работа аппарата Главнефти была по существу парализована. Со всех структурных подразделений были запрошены справки о работе по курируемым направлениям. Члены бригады Анциловича беспрерывно вызывали на многочасовые «беседы», как руководителей отделов и их подчиненных, так и сотрудников подведомственных организаций. Ими велся настойчивый поиск любых недостатков в деятельности Главнефти с неизменной интерпретацией «подрывная деятельность и вредительство». 27 мая 1937 г. председатель Комиссии советского контроля при СНК СССР Николай Антипов (1894-1938) направил докладную записку № 827 об итогах проверки Главнефти трем адресатам: ЦК ВКП(б) - И.В. Сталину, СНК СССР – В.М.Молотову и наркомат тяжелой промышленности – В.И. Межлауку. Этот обстоятельный документ, выполненный на семи листах, в настоящее время хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории. И, как показали дальнейшие события, именно докладная записка Н.К.Антипова дала старт новому витку массовых репрессий в советской нефтяной промышленности, став обоснованием для подготовки органами НКВД обвинительного заключения против сотрудников «Главнефти» и подведомственных организаций. Вот только несколько наиболее показательных фрагментов из этой докладной записки: «Проверка обнаружила ряд вопиющих недостатков в работе важнейшего Главка Наркомата тяжелой промышленности. Проверка обнаружила не только то, что по прямой вине Главка и трестов нефтяная промышленность за последние годы систематически не выполняет планы по добыче нефти, переработке, снабжению страны нефтепродуктами, но и то, что система Главнефти обладает крупнейшими резервами… Руководство Главнефти замазывает и скрывает от ЦК партии и правительства действительную картину с нефтеснабжением и состоянием запасов… Дело снабжения страны нефтепродуктами запутано… Главнефть безответственно, а в ряде случаев преступно использует наличные ресурсы…»(3) В последующем тексте записки содержалось подробное перечисление всевозможных недостатков и упущений, а также была названа «главная» причина , вызвавшая тяжелое положения в отрасли: «В результате проверки Главнефти тов. Анцелович пришел к выводу о наличии вредителей и вредительской работы в самом Главке...»(4) И далее автор перечислил тринадцать фамилий выявленных «врагов народа», начиная с заместителя начальника Главнефти Давида Ефуни. В отношении действий остальных руководителей отрасли дается следующая оценка: «Руководство Главнефти создавало для врагов народа, считавшихся незаменимыми работниками обстановку бесконтрольности и попустительства, что они и использовали для подрывной работы… Руководство Главнефти (т. Баринов) проглядело в течение многих лет широко развернутую троцкистов-вредителей, у себя под носом в Москве, и на местах. После февральского пленума ЦК партии руководители Главка проглядели в системе Главнефти даже такие факты вредительства, таких врагов, которые совершенно обнаглели и стали действовать почти в открытую» (5). В завершении докладной записки Н.К.Антиповым особо подчеркнуто: «В целом руководство нефтяной промышленности ни с политической, ни с деловой точки зрения не обеспечивает необходимой быстрой перестройки работы, не обеспечивает ликвидацию последствий вредительства» (6). И еще одна примечательная особенность того времени нашла отражение в заключительном предложении этого документа: «Все материалы проверки Главнефти по моему указанию тов. Анцилович передавал в НКВД в процессе проверки» (7). Запуск маховика репрессий По указанию генсека И.В.Сталина записка председателя КСК Н.К.Антипова была доведена до сведения наркома НКВД Н.И.Ежова. После его последующего распоряжения сотрудники 3-го отдела Главного управления Государственной безопасности на основе имеющихся в их распоряжении полных материалов комиссии КСК приступили к разработке «шпионско-вредительской троцкистской организации» в Главном управлении нефтяной промышленности СССР. В течение мая-июня 1937 г. были арестованы: заместитель начальника Главнефти Наум Ефуни (1897-1937), главный инженер Главнефти по переработке Николай Алексеев (1904-1937), управляющий Всесоюзным трестом авиационных топлив и масел («Авиатоп») Степан Батулин (1893-1937), бывший руководитель Союзнефти, управляющий трестом «Башнефть» Сергей Ганшин (1895-1937), уполномоченный Главнефти по Дальневосточному краю Вацлав Миллер (1887-1937). Чутко уловив настрой высшего советского партийно-политического руководства отраслевой журнал «Нефтяное хозяйство», где председателем редколлегии был академик Иван Губкин, в июне 1937 г. поместил передовую «Еще раз об усилении бдительности», где в адрес начальника Главнефти Михаила Баринова и других руководящих сотрудников нефтяной промышленности было сказано: «В крупнейших нефтяных трестах орудовали, совершили диверсионно-предательские действия заклятые враги народа – троцкисты. Эти факты не были вскрыты ни руководством Главнефти (тт. Баринов, Ефуни, Поляков), ни руководителями Азнефтекомбината (т. Слуцкий), Грознефтекомбината (т. Розиноеор), «Грознефтезаводов» (т.Рябовол». Здесь сказалась политическая близорукость руководителей-хозяйственников, которой воспользовались контрреволюционные вредители с партийными билетами. Потеря большевистской бдительности дала возможность классовому врагу творить свои гнусные дела» (8). 2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик телеграмму подписанную генсеком Сталиным, которая заканчивалась словами.:. «ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке» (9). В аппарате НКВД наркомом Н.И.Ежовым тот же пятидневный срок был поставлен перед руководителями отделов в качестве представления письменных отчетов о результатах «беспощадной борьбы с врагами народа». Так и не предоставив требуемый отчет, 8 июля 1937 г. начальник 3-го отдела ГУГБ, комиссар госбезопасности 3-го ранга Владимир Курский (1897- 1937) застрелился. По понятным причинам в некрологе, опубликованном в газете «Грозненский рабочий», в качестве причины его смерти сообщалось, что он скончался «после непродолжительной болезни от разрыва сердца» (10). На его место был назначен комиссар госбезопасности 3-го ранга Александр (Шая) Минаев-Цикановский (1888-1938), ближайший сподвижник «кровавого наркома» Николая Ежова (11). По его указанию было активизировано следствие по делу «шпионско-вредительской троцкистской организации» в Главном управлении нефтяной промышленности СССР. В июле 1937 г. были арестованы следующие руководители: главный инженер Главнефти по промысла Василий Поляков (1904-1937), начальник отдела сбыта Главнефти Леонид Муратов (1895-1937) и его заместитель Семен Мареев (1902-после 1955), управляющий трестом «Оргнефть» Андрей Доманский (1902-1937), заместитель управляющего треста «Авиатоп» Николай Карский (1900-1937), управляющий трестом «Нефтепроводстрой» Георгий Рогачев (1896-1937), руководитель научно-исследовательской группы треста «Авиатоп» Николай Акопов (1898-1937). Аресты руководителей и ведущих специалистов самым негативным образом стали сказываться на работе Главнефти, начались серьезные сбои в системе управления подведомственными предприятиями , что еще больше усугубляло существующие проблемы в отрасли. Поэтому нарком Валерий Межлаук позволил усомниться в правильности действий сотрудников органов в отношении ведущих специалистов Главнефти, и об этом НКВД «своевременно» проинформировало генсека Сталина. И в конце августа 1937 г. последовало решение Политбюро ЦК ВКП(б) , в соответствии с которым завершилось четырехмесячное пребывание Валерия Межлаука на посту наркома тяжелой промышленности. Он был назначен заместителем председателя Госплана СССР, а через три месяца был арестован, как «враг народа». В июльском номере журнала «Нефтяное хозяйство» за 1937 г. в статье «Усилить бдительность и ликвидировать последствия вредительства» были вновь озвучены серьезные обвинения в отношении руководителей отрасли: «Все это доказывает, что ни руководство Главнефти (т. Баринов), которое не вскрыло предательства в трестах и не заметило классового врага у себя, ни у руководители нефтетрестов еще не сделали надлежащих выводов из решений пленума ЦК ВКП(б), что политическая бдительность не поднята на надлежащую высоту, что от идиотской болезни – политической беспечности – руководство главка не излечилось» (12). 21 августа 1937 г. нарком тяжелой промышленности В.И. Межлаук издал приказ № 721 «Об организации работы по кадрам». В нем говорилось: «Работа по подбору, распределению и выдвижению руководящих кадров является в настоящее время самой важной для каждого начальника Главного управления и руководителя предприятия. Быстрейшая ликвидация последствий вредительства в тяжелой промышленности прямым образом зависит от того, насколько быстро и энергично руководители Главных управлений и заводов осуществят указания партии и правительства о правильном подборе и расстановке работников, насколько руководители главков и заводов начнут на деле выдвигать на руководящую работу проверенных в политическом и деловом отношении, преданных стране людей». Однако это ему уже не помогло, его участь была решена через два дня.
С подачи «железного Лазаря»
Сильное ускорение дальнейшему развитию следствия по делу «О контрреволюционной троцкистской организации в нефтяной промышленности» придал один из главных организаторов «Большого террора», новый нарком тяжелой промышленности Лазарь Каганович (1893- 1991). На эту должность он был назначен 22 августа 1937 г., и уже на следующий день им был устроен персональный «разнос» всем руководителям главных управлений наркомата, в том числе и начальнику Главнефти Михаилу Баринову, с обвинениями в прямом попустительстве к «врагам народа». Со стороны наркома Кагановича чекистам была обеспечена полная поддержка всех их действиям, после чего расследование дела нефтяников-вредителей пошло ускоренными темпами. В фабрикации дела «О контрреволюционной троцкистской организации в нефтяной промышленности» следователи НКВД пошли проторенной дорогой своих предшественников из ОГПУ, вычертив аккуратную схему общесоюзной «вредительской» организации, во главе которой находилось руководство Главнефти. Далее как по вертикали находилось множество «контрреволюционных» ячеек подведомственных Главку предприятий и организаций вплоть до московских и региональных нефтелавок. Чекисты не забыли включить в схему представителей Главнефти в зарубежных странах, а также сотрудников объединения «Союзнефтеэкспорт». 5 сентября 1937 г. сразу после возвращения из служебной командировки приказом наркома тяжелой промышленности Лазаря Кагановича был снят с работы начальник Главнефти Михаил Баринов, а через три дня его арестовали сотрудники НКВД и доставили во внутреннюю тюрьму Лубянки. Новым начальником Главнефти был назначен Авак Искандеров (1902-1941), возглавлявший ранее бакинский трест «Азнефтезаводы». С сентября 1937 г. пошла лавина беспрерывных арестов сотрудников Главнефти. В их числе оказались: заместитель начальника Главнефти Ной Лондон (1888-1937), исполняющий обязанности начальника отдела сбыта Петр Сергиевский (1903-1937), заместитель начальника отдела сбыта Илья Козлов (1900-1938), старший инженер-экономист Иван Балябо (1889-1937), бывший начальник Главнефти Федор Чамров (1892- 1937), управляющий Центральной сварочной конторой Главнефти Алексей Пайгачев (1885-1937), начальник Секретной части Арнольд Лиггер (1895-1938), начальник Финансового сектора Яков Рукин (1899-1938), руководитель Плановой группы Ида Яновская (1900-1938), начальник Сектора кадров Борис Дубровин (1897-1938), руководитель бензинолигроиновой группы отдела сбыта Главнефти Александр Мамулов (1901-1938), заместитель начальника Специального отдела Петр Карливан (1894-1938) и многие другие. 23 сентября 1937 г. последовал арест Александра Серебровского (1884-1938), заместителя наркома тяжелой промышленности, одного из видных руководителей советской нефтяной промышленности, председателя «Азнефти» в 1920-1926 гг., а затем руководителя Нефтесиндиката СССР. По поручению В.И. Межлаука, он, как его заместитель, с февраля 1937 г. осуществлял и курирование нефтяной промышленности. Вскоре «чекистский меч» начал рубить руководителей и специалистов и других Главков топливного сегмента Наркомтяжа. Были арестованы: заместитель начальника Главного управления геологии Карл Бегге (1884-1938), начальник Сектора топливоснабжения Григорий Чумичев (1882-1937), заместители начальника Главного управления угольной и сланцевой промышленности Сергей Журавлев (1898-1937) и Илья Каган (1887-1937), начальник Главного управления газовой промышленности Абрам Израилович (1883-1937), заместитель начальника Главного управления торфяной промышленности торфа Алексей Зуль (1895-1937), главный инспектор Главторфа Петр Лагздин (1879-1938), заместитель управляющего треста «Союзсланец» Иван Кошкарев (1897-1938), начальник Главного управления химической промышленности Иван Тодорский (1898-1937) и его заместитель Николай Юшкевич (1884-1937) и многие другие. В конце 1937 г. по партийной директиве во многих трудовых коллективах, в учебных заведениях страны прошли собрания в ознаменование 20-летия ВЧК-ОГПУ-НКВД , где выступающие, наряду с прославление славных чекистов, не выбирая выражений, клеймили «подлых троцкистских шпионов, вредителей и диверсантов». А вал разнообразных доносов в органы НКВД достиг столь небывалых размеров, что член Политбюро ЦК ВКП(б) Анастас Микоян (1895 - 1978), выступая 20 декабря 1937 г. на собрании актива партийных, советских и общественных организаций г. Москвы, с гордостью подчеркнул: «У нас каждый трудящийся – наркомвнуделец!» (13). Атмосфера всеобщей шпиономании отчетливо прослеживается в ежегодном отчете ЦК профсоюзов Союза рабочих нефтепромыслов Кавказа, где говорилось: «Подлые враги народа всячески стремились сорвать стахановское движение, с вредительской целью обводняли мощные нефтяные пласты, устраивали аварии в буровых, пожары на промыслах, взрывы компрессоров. Они срывали освоение новых районов, тормозили развертывание разведочных работ, проводили вредительство по линии заработной платы, жилищно-бытового строительства, охраны труда и техники безопасности» (14). В подобном духе выдержан и отчет ЦК профсоюзов Союза рабочих нефтеперегонной промышленности: «Троцкистско-зиновьевские и бухаринские шпионы и диверсанты по заданиям своих хозяев – японо-германских фашистских разведок – пытались задержать развитие нефтепереработки… Они не давали производственным установкам работать на полную мощность. Они тормозили техническое перевооружение нефтеперегонной промышленности и саботировали внедрение новых методов в производство. Сроки строительства новых крекингов ими оттягивались, капиталовложения замораживались. Ряд аварий и пожаров на заводах – дело их предательских рук» (15). Кровавый конвейер армвоенюриста Ульриха Трагический финал дела «О контрреволюционной троцкистской организации в нефтяной промышленности» наступил 10 сентября 1837 г., когда перед членами Военной коллегии Верховного суда СССР, возглавляемой армвоенюристом В.В.Ульрихом, предстал один из руководителей Главнефти Н.А. Алексеев. В то время этот судебный орган располагался в известном московском районе, Китай-город, в доме № 23 на Никольской улице. И здесь для всех обвиняемых был только один вердикт «высшая мера наказания… приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Бывший главный инженер Главка по нефтепереработке, талантливый организатор производства, тридцатитрехлетний Николай Алексеев стал первым номером в «расстрельном списке» Главнефти. Его казнили незамедлительно 10 сентября 1937 г. сразу после вынесения приговора. Именно так сталинские палачи поступали с большинством осужденных в ходе массовых политических репрессий. В московском списке жертв тоталитарного советского режима периода 1937-1938 гг. можно найти фамилии нефтяников, представителей самых разнообразных профессий: от руководителей отрасли до работников низового звена. В числе «врагов народа» окзались: начальник сектора рабочих кадров и зарплаты Главнефти Степан Мортиросов (1890-1938), управляющий трестом «Оргнефть» Петр Белоусов (1894-1938), председатель объединения «Союзнефтеэкспорт» Иосиф Певзнер (1893-1938), заведующий нефтяным отделом Торгпредства СССР в Германии Роберт Боднек (1896-1938), председатель ЦК профсоюза рабочих нефтеперегонной промышленности Лазарь Талалай (1902-1938), заместитель председателя Всесоюзного научно-технического общества нефтяников Давид Гепштейн (1883-1937), заместитель главного инженера треста «Нефтестрой» Илларион Аккерман (1888-1938) , главный бухгалтер треста «Оргнефть» Иван Семешкин (1893-1938), сметчик Стройконторы Главнефти Александр Мацкевич (1905-1937) , директор Серпуховской нефтебазы Александр Федоров (1894-1938), монтер Ленинской нефтебазы Анатолий Марковский (1899-1938), кладовщик нефтелавки № 5 Иосиф Стуколин (1876-1938), продавец-наливальщик нефтелавки № 23 Андрей Коновалов (1877-1937) и многие другие. 25 декабря 1937 г. армвоенюрист В.В.Ульрих огласил смертный приговор и бывшему начальнику Главнефти М.В. Баринову, обвинив его в «вредительстве, подготовке теракта против т. Кагановича и участии в троцкистской террористической организации». На следующий день кавалер орденов Ленина и Трудового Красного знамени Михаил Баринов был расстрелян в одном из казематов НКВД, а затем тайно кремирован и захоронен в общей могиле № 1 Донского кладбища . Кровавый конвейер на Никольской улице и в последующие довоенные годы перемолол жизни тысяч советских граждан, безвинно осужденных по сфабрикованным в НКВД ложным обвинениям. Выжить же после «ульриховского судилища» удалось считанным нефтяникам. Среди них бывший главный геолог Главнефти Андрей Кремс (1899 -1975). На его счастье он был арестован в конце сентября 1938 г., и вскоре, после освобождения Н.И.Ежова с поста наркома НКВД, репрессивный механизм карательных органов стал несколько притормаживать. Поэтому А.Я. Кремс за свое «участие в троцкистской организации» был осужден только на 8 лет заключения, которые отбывал в Ухтижемлаге ( Коми АССР). «За заслуги в деле развития нефтяной промышленности Коми АССР» в апреле 1944 г. с него была снята судимость. Впоследствии он был удостоен звания Героя Социалистического труда (1969 г.) и стал дважды лауреатом Сталинской премии (1947 г., 1951 г.), а также получил звания «Заслуженный деятель науки и техники Коми АССР» (1944 г.) и «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР» (1946 г.). Что касается плана 1937 года, как и контрольных показателей второй пятилетки, то советская нефтяная промышленность их так и не выполнила. Главной причиной этого, по мнению руководства Наркомтяжа СССР, стала «вредительская деятельность на всех участках производства». Излагая выступление наркома тяжелой промышленности Лазаря Кагановича на Всесоюзном совещании нефтяников газета «Правда» писала: «1937 год для нефтяной промышленности оказался годом заминки. Это не случайно. 1937 год вредители подготавливали в течение нескольких лет. И подготавливали как раз к наивысшему моменту механизации в стране, чтобы создать диспропорцию и сорвать планы»(16).
От Москвы до самых до окраин…
После упомянутого пленума ЦК ВКП(б) девятый вал «Большого террора» в отечественной нефтяной промышленности накрыл и отраслевые предприятия и организации во всех регионах страны. Знакомясь с документами того времени, приходишь к выводу, что сотрудники НКВД в самых различных областях и краях страны устроили своеобразное негласное соревнование: кто из них больше разоблачит врагов народа. На Краснодарском крае в конце 1937 г. был арестован управляющий треста «Майнефть», кавалер двух орденов Красного Знамени Александр Барщевский (1897-1938). По приговору «тройки» он был расстрелян в апреле 1938 г., и вместе с ним был казнен его заместитель Алексей Парахин. В июне был расстрелян один из самых опытных специалистов треста, инженер Николай Родненский (1876-1938). В застенки НКВД попали и уже не вышли живыми: инженеры Александр Сельский, Николай Гагин, Степан Мирзоянц. Вредителем объявили даже конюха треста Куприяна Чуйко. В июньском номере журнала «Нефтяное хозяйство» за 1937 г. была помещена статья сотрудника Главнефти Л.Л. Тифериса «Быстро ликвидировать последствия вредительства в Башнефти», где сказано: «Безобразное состояние с выполнением производственной программы по Башнефтти – прямой результат вредительской работы, орудовавших в этом тресте» (17). Этот сигнал центрального отраслевого журнала уфимские чекисты восприняли как руководство к активным действиям и вскоре нашли в тресте «Башнефть» новых « врагов народа». Сначала 17 июня 1937 г. был арестован главный механик Ишимбайского нефтепромысла Павел Бэрне (1890 –после 1956) . После короткого следствия был осужден «тройкой» на 20 лет лишения свободы. Такой же «справедливый» приговор получил и начальник этого нефтепромысла Леонид Боярогло (1907 – после 1954). Для последующих арестованных нефтяников уфимская «тройка» приготовила уже «высшую меру наказания». Главный инженер Ишимбаевского промысла треста «Башнефть» Николай Самострелов был расстрелян 11 июля 1937 г.; начальник геофизического цеха треста Сергей Харитонов – 25 декабря того же года; заместитель начальника планово-финансового отдела треста Семен Рензин – 14 июля 1938 г.; управляющий треста Иван Опарин – 28 августа 1938 г. После февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) репрессии в «Грознефтекомбинате» приобрели большой размах. К 4 июню 1937 г.  около 90 нефтяников уже было арестовано. Однако для сотрудников Чечено-Ингушского НКВД этого оказалось мало. В середине октября 1937 г. был арестован начальник Грознефтекомбината Семен Розиноер. 13 ноября был доставлен в следственный изолятор и управляющий треста «Грознефетезаводы Константин Рябовол. Следствие по его делу длилось два месяца и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 8 января 1938 г. он был расстрелян. Через два месяца казнили и Семена Розиноера. Такая же трагическая участь выпала и большинству арестованным грозненским нефтяникам, только немногие из них сумели выйти живыми из чекистских застенков. В ключевом нефтедобывающем районе СССР, в объединении «Азнефтекомбинат» развертывание массовых политических репрессий пришлось на начало весны 1937 года. 28 февраля 1937 г. на заседании печально известного февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) выступил первый секретарь Центрального комитета компартии Азербайджана, Мир Джафар Багиров (1895-1956) и пообещал «вскрыть и выкорчевать троцкистские шпионско-вредительские организации» в Азербайджанской ССР. И уже 13 марта 1937 г. он докладывал генсеку Сталину: «В докладных записках мы сообщали ряд данных, говорящих о причастности директора треста Кергезнефть Борца к контрреволюционной деятельности в нефтяной промышленности. За последние время поступили новые серьезные показания, подтверждающие активное участие Борца в троцкистской вредительской работе. Просим санкции на снятие Борца с работы и исключение его из партии». На следующий день из Москвы был получен ответ: «Предлагаем арестовать Борца и назначить вместо него директором товарища Калашникова» (18). После этого директивного указания республиканские органы НКВД начали массовые аресты нефтяников. Под каток репрессий попали начальник «Азнефтекомбината» Семен Слуцкий, главный геолог Михаил Никитин, управляющие нефтетрестов Александр Крылов (1888-1937), Иосиф Толбин (1897-1937) и многие другие ведущие специалисты. Новый начальник «Азнефтекомбината» Роберт Гульбис не дожидаясь неминуемого ареста, покончил жизнь самоубийством. Вскоре черная пелена массового террора накрыла и рядовых нефтяников, среди которых оказались: заведующий культмассовым сектором нефтепромысла им. тов. Кагановича Владимир Колосков (1911-1937) и десятник на бакинской нефтеразливочной станции Сергей Козин (1916-1938). Волна поиска врагов народа не миновала и самую закрытую северную структуру нефтяной промышленности СССР – Ухто-Печорский лагерь НКВД. Приказом НКВД № 00447 от 31 июля 1937 г предусматривалось, среди прочего, внесудебное рассмотрение чекистскими «тройками» дел осуждённых, уже находящихся в лагерях ГУЛАГа. В декабре 1937 г. за «вредительство» в Чибью были расстреляны начальник нефтеперегонного завода Б.Н. Жуков, инженер Ю.Е. Эммануил, механик В.М. Москвин, бухгалтер С.Я. Сиротов, заведующий товарной частью М.И.Лебедев (19). В январе 1938 г. в Ухпечлаг из Москвы прибыла с особая группа, под командованием сотрудника 2-го отдела ГУЛАГа, лейтенанта госбезопасности Е.И. Кашкетина, наделённого чрезвычайными полномочиями по приказу наркома Н.И. Ежова. С января по апрель 1938 г. этой бригадой было казнено 1 тыс. 431 заключенный (20). «Кашкетинские расстрелы» вошли в историю политических репрессий на Севере России как одна из самых кровавых страниц «Большого террора». После массовых казней заключенных Ухпечла пришла «кровавая» очередь и для сотрудников лагеря. В апреле 1938 г. были произведены аресты сотрудников лагерной администрации, и начальник 3-го отделения А.В. Черноиванов дал признательные показания в том, что «он состоит участником контрреволюционной троцкистско-вредительской организации, возглавляемой начальником лагеря Мороз Я.М.» (21). В конце августа 1938 г. начальник Ухтпечлага, старший майор госбезопасности Яков Мороз-Иосима был арестован и эпатирован в Москву. 16 сентября на партийном собрании управления и политотдела лагеря его исключили из рядов ВКП(б). Во внутренней тюрьме Лубянки он находился год и четыре месяца. 19 января 1940 г. его дело рассмотрела Военная коллегии Верховного суда СССР под председательством В.В. Ульриха. В констатирующей части приговора ВК ВС СССР от 19 января 1940 г. сказано «Мороз-Иосим широко проводил вредительскую работу, направленную на срыв выполнения правительственных заданий добычи государству нефти, угля и радия, чем причинил ущерб двадцати миллионов рублей» (22). На следующий день Я.М.Мороз-Иосима был расстрелян. А к тому времени в живых уже не было и главного инженера Ухпечлага Юрия Максимовича (1899-1939), он был расстрелян еще 2 сентября 1939 г. Ранее осужденный в 1931 г. Коллегией ОГПУ «за вредительство» к 10 годам лишения свободы, Ю.К.Максимович отбывал свой срок в Ухто-Печорский лагерь НКВД. Сначала был на неквалифицированных работах, затем трудился инженером промысла № 1 и начальником промысла № 2. За успехи в работе 2 декабря 1936 г. судимость с него была снята, и последовало назначение на должность главного инженера Ухтпечлага. В ходе деятельности московской бригады НКВД 24 августа 1938 г. его арестовали и эпатировали в Москву. В апреле 1939 г. он был приговорен Военным трибуналом войск НКВД Московского округа к высшей мере наказания. Многочисленными жертвами «Большого террора» 1937-1938 гг. стали и многие нефтяники Сахалина, самого восточного нефтяного региона страны. В нескольких километрах от г. Александровска близ села Верхний Армудан, на полигоне, получившем впоследствии название «Сахалинская Катынь», сотрудниками местного отделения НКВД под руководством их начальника комбрига В.М. Дрекова производились массовые казни. По сведениям краеведа Владимира Ремизовского были репрессированы следующие руководящие работники треста «Сахалиннефть»: управляющий трестом Л.И. Вольф, его преемник М.В. Маклашин, его помощник И.И. Васильев, заместитель управляющего Ф.С. Богуш, директор Охинского промысла С.Г. Григорьев, а затем его преемник М.Д. Дмитриев, директор Эхабинского промысла И.В. Лакомский, а затем и его преемник А.А. Мягков, начальник планового отдела Г.А. Войнов, директор транспортной конторы В.П. Тобиас, директор коммунальной конторы И.Г. Пялисский и многие другие. Чекистский удар был нанесен и по геологической службе треста. Среди безвинно погибших были: главный геолог Михаил Танасевич (1901-1938), заместитель главного геолога Михаил Перфильев (1900? - 1938), геолог Николай Шахов (1900-1938). В списке репрессированных есть и представители рабочего класса, среди них бурильщик Андрей Харитонов (1894-1937). В результате массовых репрессий кадровое положение в тресте «Сахалиннефть» стало критическим: «Полностью было обезглавлено руководство промыслов и почти всех служб треста. К концу 1937 г. не осталось ни одного специалиста на руководящих постах. Их места заняли буровые мастера – Мясоутов, Лозун, Никитенко. Директором стройконторы стал бригадир штукатуров Агапов. И так, по всем службам…» (23). Политические репрессии в период «Большого террора», хотя и в несколько в меньшем масштабе, распространились и на другие нефтедобывающие регионы страны: Казахскую ССР, Украинскую ССР, Грузинскую ССР, Туркменскую ССР, Узбекскую ССР. И там, в застенках НКВД безвинно погибли многие специалисты нефтяной промышленности. Пожалуй, только единственным исключением из этого стало дело «О контрреволюционной троцкистской организации треста «Востокнефть». В сентябре 1937 г. в Куйбышеве сотрудниками НКВД одновременно были арестован управляющий трестом «Востокнефть» Константин Чепиков (1900-1989) вместе с большой группой ведущих специалистов, включая Дмитрия Лукьянычева, Владимира Альбокринова, Вячеслава Бутрова, Олега Виддинова, Сергея Шаньгина, Сергея Баженова и начальника Сызраньской нефтеразведки геолога Сидорова.. Им всем было предъявлено обвинение в активном участии в контрреволюционной троцкистской организации. Пять месяцев длилось следствие и 25 марта 1938 г. и Военный трибунал Приволжского военного округа приговорил всех обвиняемых к высшей мере наказания. То, что произошло дальше можно расценивать только как чудо. Срочное обращение родственников нефтяников к председателю ЦИК СССР Михаилу Калинину достигло цели, и приговор не был приведен в исполнение. Москва затребовала материалы судебного процесса и можно представить какая там открылась степень фальсификации и ничтожности доказательной базы открылась, что 23 мая 1938 г. определением Военной коллегии ВС СССР приговор военного трибунала в отношении сотрудников треста «Востокнефть» был отменен. Но это дело было исключением из правил.